ПРОТИВ ИУДЕЕВ.
К предыдущей странице Оглавление К следующей странице
„К тем, которые по прежнему постятся в пасху". Слово это, как показывает самое начало, произнесено после втораго, или даже и третьяго, слова против аномеев.
СЛОВО ТРЕТЬЕ.
ОПЯТЬ крайняя и настоятельная нужда, прервав порядок прежних бесед, заставляет нас сегодня говорить о ней самой и отвлекает от прений с еретиками. Мы намерены были побеседовать с вашей любовию опять о славе Единороднаго, но нелепое упорство желающих по прежнему поститься в пасху вынуждает нас все нынешнее поучение употребить на их врачевание. И хороший пастух, не только отгоняет волков (от своего стада), но и со всею заботливостию лечит заболевших овец: ибо какая польза, когда овцы, хоть и избегают пасти зверей, за то истребляются болезнию? Так и наилучший военачальник, не только отражает замыслы (внешних) врагов, но еще прежде этого умиряет волнующийся город, зная, что внешняя победа не принесет никакой пользы, пока будет продолжаться внутренняя, междоусобная война. А чтобы тебе увериться, что нет ничего гибельнее (внутренняго) раздора и несогласия, послушай, что говорит Христос: всякое царство, раздельшеся на ся, запустеет (Матф. XII, 25). Что, кажется, могущественнее государства, у котораго есть и денежные доходы, и оружие, и стены, и крепости, и огромное войско, и конница, и безчисленное множество других средств, увеличивающих его силу? Однакож, если в нем возникнет междоусобие, вся эта сила сокрушается: ибо ничто так не ослабляет (общества), как ссоры и распри, и напротив, ничто столько не усиливает и не укрепляет, как любовь и согласие. Сознавая это, и Соломон говорил: брат от брата помогаем, яка град тверд и высок, укрепляется же, якоже основаное царство (Причт. XVIII, 19). Видишь, как сильно единодушие, и как гибелен раздор? Царство, раздираемое междоусобием, гибнет; а два человека, соединившиеся и тесно связанные между собою, - непоколебимее всякой стены. Знаю, что у нас, по милости Божией, большая часть стада свободна от этой болезни; однако поэтому не должно еще пренебрегать врачеванием. Если бы даже больных было только десять человек, или пять, или два, или только один, и тогда не надлежало бы оставлять его без внимания; пусть он и один, притом незначительный и презренный человек, однако и он брат, за котораго Христос умер. О малых-то Христос заботится много. Иже аще соблазнит, говорит Он, единаго малых сих верующих в Мя, уне есть ему, да одесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей (Матф. XVIII, 6). И опять: понеже не сотвористе единому сих меньших, ни мне сотвористе (XXV, 45). И еще: несть воля пред Отцем вашим небесным, да погибнет един от малых сих (XVIII, 14). Как же будет безразсудно, если мы вознерадим о малых, когда Христос столько заботится о них? Не о том говори, что он (больной) один, но о том, что один, оставленный без внимания, передает свою болезнь и прочим. Мал квас, говорит апостол, все смешение квасит (Гал. V, 9). Это-то и губит и разстраивает все, что мы пренебрегаем малым; от того-то и (малыя) раны делаются большими, точно также, как большия легко сделаются малыми, если о них позаботятся надлежащим образом. Так вот что мы наперед скажем им [1]: ничего нет хуже, как раздор и брань, как расторгать церковь и раздирать на многия части хитон, котораго не осмелились разорвать и разбойники. Не довольно ли других ересей? Нет, мы еще разсечем сами себя! Разве не слышишь, что говорит Павел: аще же друг друга угрызаете и снедаете, блюдитеся, да не друг от друга истреблени будете (Гал. V, 15)? Ходишь ты вне стада, и не боишься, скажи мне, льва, который бродит около (стада)? Зане супостат ваш диавол, говорит апостол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1 Петр. V, 8). Смотри мудрость пастыря: не пустил (зверя) в самую средину овец, чтобы не перепугать стада: не прогнал его и далеко, чтобы опасением зверя заставить всех (овец) собраться вместе. Не боишься ты Отца? Побойся врага: если отделишься от стада, он, наверно, схватить тебя. Христос мог бы прогнать его и далеко, но позволил ему рыкать около (стада), чтобы заставить тебя быть бодрым и заботливым, и постоянно прибегать к матери (церкви), чтобы находящиеся в стаде, слыша голос его, больше соединялись между собою и прибегали друг к другу. Так поступают и сердобольныя матери: когда дети расплачутся, оне грозят бросить их на съедение волкам, не с тем, чтобы в самом деле бросить, но чтобы дети перестали плакать. Так Христос все сделал, чтобы мы жили в мире и согласии друг с другом.
2. Поэтому и Павел, хотя мог обличать коринфян во многих и важных (грехах), но прежде всего обличает их в раздорах. Так, он мог бы осудить их и за блуд, и за гордость, и за языческия судилища, и за пиршества в идольских капищах, и за то, что жены их не покрывали своих голов, а мужчины покрывали; кроме этого, за презрение к бедным, за превозношение дарованиями и (за сомнение) касательно воскресения мертвых; но, так как мог он, вместе со всем этим, обличить их еще за раздор и несогласие между собою, то, оставя все прочие пороки, наперед исправляет этот последний. И если я не затрудню вас, то докажу самыми словами Павла, что это действительно так. Так, что они блудодействовали, об этом послушай, что говорит он: отнюдь слышится в вас блужение (1 Кор. V, 1). Что они были горды и надменны: яко не грядущу ми к вам, разгордешася нецыи (IV, 18). Что судились у язычников: смеет ли кто от вас, вещь имея ко иному, судитися от неправедных (VI, 1)? Что ели идоложертвенное: не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей (X, 21). Послушай, как он укоряет их и за то, что женщины у них не покрывались, а мужчины напротив: всяк муж, молитву дея или пророчествуяй покрытою главою, срамляет главу свою. И всяка жена, молитву деющая или пророчествующая откровенною главою, срамляет главу свою (XI, 4, 5). А что они презирали бедных, и это ясно показал апостол словами: ов убо алчет, ов же упивается (ст. 21); и еще: или о церкви Божией нерадите, и срамляете не имущыя (ст. 22)? Так как все они домогались больших дарований духовных, и никто не хотел принимать меньших, то он говорит: еда вси апостоли, еда вси пророцы (XII, 29)? А что они сомневались касательно воскресения мертвых, и об этом говорит: но речет некто: како востанут мертвии? коим же телом приидут (XV, 35)? Но не смотря на то, что мог он обличить их в столь многом, (апостол) ни о чем не сказал им прежде, как о несогласии и раздоре, лишь только начал послание, уже и говорит так: молю же вы, братие, именем Господа нашего Иисуса Христа, да тожде глаголете вси, и да не будут в вас распри (1 Кор. I, 10). Он знал, очень хорошо знал, что это не терпело отлагательства. Блудник, и гордец, и зараженный другим каким-нибудь пороком, очень скоро отстанет от него и исцелится, если всегда будет ходить в церковь и постоянно слушать поучения; но кто прервал связь с этим собранием, уклонился от отеческаго наставления и убежал из врачебницы, тот, хотя и кажется здоровым, скоро подвергнется болезни. Как искусный врач прежде прекращает горячку и потом залечивает раны и вереды, так поступил и Павел; уничтожив наперед раздор, он потом начал уже врачевать и раны каждаго члена. Поэтому, прежде всего он говорит о том, чтобы (коринфяне) не ссорились между собою, не выбирали сами себе начальников, и не разсекали тела Христова на многия части. Впрочем, он говорил это не им только, но и тем, которые после них страждут тою же болезнию; таких людей и я хотел бы спросить, что значит Пасха? Что такое Четыредесятница? Что такое иудейская пасха и что наша? Почему та ежегодно бывает только однажды, а эта совершается в каждое собрание [2]? Что такое опресноки? (Хотел бы спросить еще) и о многом другом, что только относится к этому же самому предмету. И тогда вы хорошо бы узнали, как неразумно упорство тех, которые и не могут дать отчета в своих поступках, и не учатся у других, как будто они умнее всех. А это-то и заслуживает крайняго осуждения, когда они и сами не знают дела, и приказаний не слушают, но действуя без разсуждения, по глупой привычке стремятся в бездну и пропасти.
3. Как же они умничают, когда мы так возражаем им? Вы сами, говорят они, не так ли постились прежде [3]? Не твое дело говорить об этом мне, а я вправе сказать тебе, что и мы прежде постились в это же время, однако общее согласие предпочли совпадению времен. Что Павел говорил галатам, то и я говорю вам: будите, якоже аз: зане и аз, якоже вы (Гал. IV, 12). Что это значит? Он убеждал их отстать от обрезания, оставить субботы, и дни, и все другие обряды, предписываемые законом. Потом, заметив их боязнь и опасение, как бы им за нарушение закона не подвергнуться ответу и наказанию, он ободряет их собственным примером, говоря: будите, якоже аз: зане и аз, якоже вы. Разве я, говорит он, пришел от язычников? Разве я не знаю подзаконной жизни и того наказания, которое ожидает нарушителей закона? Евреин от еврей, по закону фарисей, по ревности гоних церковь Божию, по правде законной быв непорочен. Но яже ми бяху приобретения, сия вмених Христа ради тщету (Фил. III, 5-7), то есть решительно отстал от них. Итак будьте, как и я; потому что и я был, как вы. И что говорю я о себе? Более трех сот отцев, собравшись в Вифинской стране, постановили это [4], и ты безчестишь всех их? Одно из двух: ты обвиняешь их или в невежестве, будто бы они не знали хорошо (того, что учреждали), или в робости, будто бы они, хотя и зная, лицемерили и изменили истине. Это необходимо следует, коль скоро ты не исполняешь их постановления. Но что они обнаружили тогда и великую мудрость и мужество, это показывают все деяния (собора). О мудрости их свидетельствует изложенная тогда вера, которая заградила уста еретиков и, как непоколебимая стена, отразила все козни их; а о мужестве - только что окончившееся гонение и несогласие в церквах. Как храбрые воины, воздвигшие безчисленное множество трофеев и покрытые многими ранами, пришли тогда со всех сторон предстоятели церквей, нося на себе раны Христовы и свидетельствуя о множестве мучений, которыя претерпели они за исповедание веры. Одни из них могли разсказать о рудокопнях и претерпенных ими там страданиях; другие о лишении всего имущества, иные о голоде, а иные о частых бичеваниях. Одни могли указать на истерзанныя ребра; другие на избитую спину, иные на исторгнутые глаза или на другую какую-нибудь часть тела, которой лишились они за Христа. Из таких-то подвижников состоял тогда весь собор; они-то, вместе с изложением веры, постановили и то, чтобы праздник (пасхи христиане) совершали все вместе и согласно. Итак, могли ли эти мужи, не изменившие вере в столь тяжкия времена, лицемерить в назначении известных дней (поста и пасхи)? Смотри, что ты делаешь, когда осуждаешь столь многих отцев, так мужественных и мудрых. Если фарисей, осудив мытаря, потерял все, что было у него добраго; то какое извинение, какое оправдание будешь иметь ты, когда возстаешь против столь многих боголюбезных учителей, и притом несправедливо и совершенно неосновательно! Разве ты не слышал, что говорит сам Христос: идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Матф. XVIII, 20)? Если же Христос находится посреди двух или трех, тем более Он находился, все определял и постановлял там, где было более трех сот. А ты обвиняешь не только их, но и всю вселенную; потому что и она одобрила их определение. Или думаешь, что иудеи умнее отцев, собравшихся со всей вселенной; иудеи, которые лишились всего отечественнаго устройства и ни одного праздника не совершают (по надлежащему)? Что у них нет ни опресноков, ни пасхи (многие, как слышу я, говорят и то, что пасха (христианская) должна быть с опресноками), - что у них нет опресноков, выслушай об этом слова законодателя (Моисея): не возможеши жрети пасхи ни в едином от градов твоих, яже Господь Бог твой даст тебе: но токмо на месте, еже изберет Господь Бог твой, призывати имя Его ту (Втор. XVI, 5, 6), разумея здесь Иерусалим. Видишь, как Бог, привязав этот праздник к одному городу, впоследствии разрушил и самый город, чтобы и по неволе отклонить их от прежняго порядка жизни? Всякому известно, что Бог предвидел будущее. Для чего же Он собрал их туда со всей вселенной, если предвидел, что этот город погибнет? Не ясно ли, что Он хотел отменить и самый праздник? Бог отменил его, а ты последуешь иудеям, о которых пророк говорит: и кто слеп, разве раби Мои; и глуси, разве владеющии ими (Иса. XLII, 19)? В самом деле, к кому не были они неблагодарны и безчувственны? К апостолам ли, к пророкам ли, к учителям ли своим? Но что и говорить об учителях и пророках, когда они убивали даже детей своих! Они, ведь, закалали в жертву демонам своих сыновей и дочерей (Пс. CV, 37). Они не познали самой природы, и усердствовали соблюдать дни? Попрали родство, забыли детей, забыли самого Бога, создавшаго их: Бога рождшаго тя, говорит Моисей, оставил еси, и забы Бога питающаго тя (Втор. XXXII, 18); оставили Бога, и - усердствовали соблюдать праздники? Кто бы мог сказать это? И Христос праздновал с (иудеями) пасху, не для того, чтобы мы праздновали ее с ними, но чтобы посредством тени ввести истину. Он и обрезанию подвергся, и наблюдал субботы, и совершал их праздники, и вкушал опресноки, и все это делал в Иерусалиме; но мы ни к чему этому не обязаны; напротив, Павел взывает к нам: аще обрезаетеся, Христос вас ничтоже пользует (Гал. V, 2). И опять об опресноках: темже да празднуем, не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиих чистоты и истины (Кор. V, 8). Наши опресноки состоят не в замешанной муке, но в безукоризненном поведении и добродетельной жизни.
4. Для чего же Христос совершил тогда (пасху)? Так как древняя пасха была образом будущей, а за образом надлежало следовать истине; то Христос, наперед показав тень, потом предложил на трапезе и истину. А с появлением истины, тень уже скрывается и делается неуместною. Итак не представляй мне этого в возражение, а докажи, что Христос повелел делать это и нам. Я, напротив, докажу, что Он не только не повелел нам наблюдать дней (Моисеева закона), но и освободил нас от этой необходимости. Послушай, что говорит Павел; а когда назову Павла, разумею Христа, потому что Он движет душею Павла. Так что же говорит он? Дни сматряете и месяцы, и времена, и лета. Боюся от вас, еда како всуе трудихся в вас (Гал. IV, 10, 11). И опять: елижды бо аще ясте хлеб сей, и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете (1 Кор. XI, 26). А словом: елижды (всякий раз) апостол отдал на волю (христианину, когда) приступать (к таинству евхаристии), и таким образом вовсе освободил его от наблюдения времен. Ведь пасха и четыредесятница не одно и тоже; но иное - пасха, иное - четыредесятница. Четыредесятница в каждый год бывает однажды, а пасха (евхаристия) трижды в неделю, а иногда и четырежды, и даже столько раз, сколько мы захотим; потому что (наша) пасха - не пост, а приношение и жертва, совершающаяся всякий раз, как бывает собрание (литургия). А что (наша) пасха в этом и состоит, послушай слов Павла: пасха наша за ны пожрен бысть, Христос (1 Кор. V, 7); и: елижды бо аще ясте хлеб сей, и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете (1 Кор. XI, 26). Значит, всякий раз, как ты приступаешь (к приобщению св. таин) с чистою совестию, ты совершаешь пасху, - не тогда, т. е. когда постишься, но - когда участвуешь в этой жертве. Елижды бо аще ясте хлеб сей, и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете; а возвещение смерти Господней и есть пасха. И сегодняшнее приношение, и то, которое совершено вчера, и совершается каждодневно, одинаково с тем, которое совершилось тогда в собботний день; и то нисколько не священнее этого, и это не ниже того, но и то и другое - одинаково, равно страшно и спасительно. Для чего же, скажете, мы постимся в эти сорок дней? В древности многие приступали к св. тайнам, без разбора и как случилось, особенно в то время, когда Христос преподал их. Заметив вред, какой происходит от небрежнаго приступления, отцы, собравшись вместе, назначили сорок дней поста для молитв, слушания (слова Божия), и церковных собраний, дабы все мы, тщательно очистив себя в эти дни молитвами, милостынею, постом, всенощными бдениями, слезами, исповедью, и всеми другими средствами, приступали таким образом с чистою совестию, сколько нам это возможно. И что они сделали великое дело, когда, по такой снисходительности, установили у нас обычай поститься, это видно из следующаго. Вот, мы в течение всего года не перестаем взывать и проповедывать о посте, и - никто не внимает словам нашим; но лишь настанет время четыредесятницы, тогда, хотя бы никто не убеждал и не советовал, и самый ленивый пробуждается, потому что получает совет и убеждение от самаго времени. Итак, если иудей и еллин спросят тебя: для чего постишься? не говори, что для пасхи или креста: этим ты дашь ему сильное оружие против тебя. Нет, мы постимся не для пасхи и не для креста, но ради своих прегрешений, потому что намереваемся приступить к тайнам; пасха же есть предмет не поста и плача, но веселия и радости. Ибо крест изгладил грех, сделался очищением всего пира, примирением долговременной вражды; отверз врата небесныя, людей ненавистных (Богу) сделал друзьями, возвел наше естество на небо, и посадил одесную Престола, доставил нам и другия безчисленныя блага. Итак, из-за всего этого должно не плакать и сокрушаться, а веселиться и радоваться. Поэтому и Павел говорит: мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа (Гал. XI, 14). И опять: составляет же свою любовь к нам Бог, яко еще грешником сущим нам, Христос за ны умре (Римл. V, 8). И Иоанн вот что говорит: тако бо возлюби Бог мир (Иоан. III, 16). Как, скажи? Умолчав обо всем прочем, он указал на крест. Ибо сказав: тако бо возлюби Бог мир, прибавил: яко и Сына Своего Единороднаго дал есть на распятие, да всяк веруяй в Онь, не погибнет, но имать живот вечный. Итак, если крест есть предмет любви и похвалы, то не будем говорить, что мы из-за него плачем: нет, мы плачем не из-за него, но из-за своих прегрешений. Вот почему мы постимся.
5. Только оглашенный никогда не совершает пасхи, хотя и постится ежегодно, потому что он не участвует в приношении (евхаристии); между тем как и непостящийся, но приступающий с чистою совестию, совершает пасху, сегодня ли, завтра ли, или вообще всякий раз, когда он участвует в приобщении. Ибо достойное причащение зависит не от наблюдения времени, но от чистой совести. А мы делаем напротив: сердца не очищаем, но, если только приступим в (субботний) день, то уже и думаем, что совершаем пасху, хотя бы и обременены были безчисленными грехами. Но это не так, нет; напротив, если ты приступишь и в субботу с лукавою совестью, то все-таки не получишь приобщения, и уйдешь, не совершив пасхи; и наоборот, если и сегодня приобщишься, загладив грехи свои, то в точности совершишь пасху. Итак, эту-то точность и тщательность вы должны бы показывать не в наблюдении времен, но в приступлении (к причащению). И, как вы теперь готовы лучше перенести все, нежели переменить обычай, так надлежало бы вам пренебречь этим обычаем и решиться все претерпеть и сделать, только бы не приступать (к приобщению) во грехах. А что Бог не обращает внимания на такое наблюдение времен, послушай, как Он судит: взалкахся бо, говорит Он, и дасте Ми ясти: возжадахся и напоисте Мя: наг и одеясте Мя (Матф. XXV, 35, 36); а стоящих ошуюю укоряет за противное этому. И опять, когда приведен был иной раб, (Бог) наказывает его за злопамятство: рабе лукавый, весь долг он отпустих тебе: не подобаше ли и тебе помиловати клеврета твоего, якоже и Аз тя помиловах (Матф. XVIII, 32, ЗЗ)? Он не впустил также юродивых дев в чертог жениха за то, что у них не было елея в светильниках; а одного осудил за то, что он вошел не в брачном одеянии, но в нечистых одеждах, то есть, оскверненный прелюбодеянием и нечистотою; напротив, никто никогда не был наказан и осужден за то, что совершал пасху в такой-то и такой-то месяц. И что говорить о нас, которые освобождены от всякой такого рода необходимости, и живем горе - на небесах, где нет ни месяцев, ни солнца, ни луны, ни годичнаго круговращения? Кто захочет тщательно вникнуть в дело, тот увидит, что сами иудеи не много обращают внимания на время, но выше его ставят место - Иерусалим. Ибо когда люди, пришедши к Моисею, говорили: мы нечисти есмы о души человечи: еда убо лишимся принести дар Господу (Числ. IX, 7): станите ту, сказал им Моисей, да услышу, что повелит Господь о вас (Числ. IX, 9). Потом, вознеся жертву, дал им закон, предписывающий, что иже аще будет нечист о души человечи, или на пути далече, и не может сотворити в первый месяц пасху, да сотворит во вторый (ст. 10). Таким образом даже у иудеев допускается нарушение определеннаго времени, только бы пасха совершалась в Иерусалиме; а ты не предпочитаешь времени единение с церковию, но, чтобы наблюсти дни, оскорбляешь общую нашу матерь и разсекаешь святое собрание? Как же можешь ты заслужить прощение, когда без всякой причины решаешься на такой грех? И что говорить об иудеях? Ведь и мы, сколько бы ни желали, ни старались, никак однако же не можем наблюсти тот день, в который Христос распят: это видно из следующаго. Если бы иудеи и не согрешили, и не сделались неблагодарными, безчувственными, небрежными и презрителями; если бы они и не потеряли отечественнаго устройства, но вполне сохраняли бы его доселе: и тогда невозможно было бы нам, последуя им, наблюсти тот день, в который Христос был распят и совершил пасху. А как это, я и скажу теперь. Когда Христос был распят, тогда был первый день опресноков и пяток; но пяток и первый день опресноков не всегда могут совпадать. Вот напр., в настоящем году первый день опресноков совпадает с воскресеньем: поэтому надлежало бы поститься всю неделю, и нам, когда уже пройдут и страсти, и настанет крест (распятие Христово) и воскресение, пришлось бы все еще поститься. И часто случалось, что пост (иудейский) продолжался после креста, после воскресения, пока не кончится неделя. Таким образом никак нельзя наблюсти время.
6. Не будем же спорить и говорить: я столько лет наблюдал (иудейский) пост, и теперь ли переменить мне обычай? Поэтому-то самому и перемени: столько времени ты отделялся от церкви, возвратись же наконец к матери. Ведь никто не говорит: так как я столько времени был во вражде, то теперь стыдно мне помириться. Стыдно коснеть в неразумной настойчивости, а не переменяться на лучшее. То-то и погубило иудеев, что они, стараясь всегда соблюдать древний обычай, дошли до нечестия. И что говорить о посте и наблюдении дней? Павел строго соблюдал закон, много подъял трудов, много совершил путешествий, много перенес и других бедствий, и точностию в исполнении обрядов иудейских превосходил всех своих сверстников; однако, и по достижении высшаго совершенства в (иудейской) жизни, как только узнал, что все это он делал ко вреду и на погибель (себе), тотчас переменился. Он не спрашивал себя: что это такое? Ужели я напрасно употреблял столько усердия, потерял столько труда? Нет, для того-то он и переменился скорее, чтобы снова не понесть той же потери, для того и презрел праведность законную, чтобы получить праведность от веры: яже ми бяху приобретения, взывает он, сия вмених Христа ради тщету (Фил. III, 7). - Аще принесеши дар твой, говорит Иисус Христос, ко олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Матф. V, 23, 24). Что скажешь на это? Когда просто брат твой имеет что-нибудь против тебя, Христос не дозволяет тебе принести жертву, доколе не помиришься с братом; а когда имеет (нечто) против тебя вся церковь и столько отцев, ты осмеливаешься и дозволяешь себе приступать к божественным тайнам, не прекратив этой неразумной вражды? И как же можешь ты, в таком расположении духа, совершить пасху? Говорю это не к тем только, но и к вам - здоровым, чтобы вы, сколько ни увидите таких, всех их с великою осторожностию и ласковостию взяли и собрали, и привели к матери. Если даже они будут противиться, будут уклоняться, или другое что делать, не отстанем, доколе не убедим их; ибо ничто не может сравниться с миром и согласием. Поэтому и отец наш (епископ), вошедши (в церковь), не прежде восходит на эту кафедру, как испросив всем вам мир; и встав, не прежде начинает учить вас, как преподав всем мир. И священники, когда хотят благословлять, прежде всего испросят мир для вас, и потом уже начинают благословлять; также и диакон, приглашая молиться, вместе с прочими прошениями повелевает в молитве просить ангела мирна; да и все возносимыя им моления исполнены мира, и наконец, отпуская вас из сего собрания, он желает вам этого же, говоря: с миром изыдите. Вообще, без мира ничего нельзя ни сказать, ни сделать. Он есть наш питатель и отец, который лелеет нас с великою заботливостию. Мир же я разумею не тот, что состоит в пустом приветствии и общении трапез, но мир по Боге, происходящий от духовнаго единения. Это-то единение многие теперь расторгают, когда, по неразумной ревности, уничижая наши постановления и придавая большую важность иудейским, считают их (иудеев) учителями, заслуживающими большаго доверия, чем наши отцы, и христоубийцам верят (в том, что касается) страдания (Христова). Что может быть безсмысленнее этого? Разве не знаешь, что иудейская пасха есть образ, а христианская - истина? Смотри, какая между ними разность: та избавляла от телесной смерти, а эта прекратила гнев (Божий), которому подпала вся вселенная; та избавила некогда от Египта, эта освободила от идолослужения; та погубила фараона, эта - диавола; после той - Палестина, после этой - небо. Что же ты сидишь со свечею, когда уже взошло солнце? Зачем хочешь питаться молоком, когда дается тебе твердая пища? Для того тебя и кормили молоком, чтобы ты не оставался на молоке; для того и светила тебе свеча, чтобы ты пришел к солнцу. Итак, когда настало совершеннейшее состояние, не будем возвращаться к прежнему, - не будем наблюдать дней, времен и годов, но во всем неуклонно последуем церкви, всему предпочитая любовь и мир. Если бы даже и ошибалась церковь, и в таком случае не столько бы было похвально точное наблюдение времен, сколько осуждения достойны разделение и раскол. Вот я нисколько не забочусь о времени, так как и Бог не (заботится), что мы уже и показали (ибо и об этом я уже много говорил); одного только домогаюсь, чтобы нам делать все в мире и единомыслии, чтобы, когда мы постимся со всем народом, и священники совершают общественныя молитвы за вселенную, в это время ты не оставался дома пьянствовать. Подумай, ведь это - диавольское навождение, и составляет не один, не два, не три греха, но гораздо более: отделяет тебя от стада (Христова), заставляет обвинять столь многих отцев, ввергает в упорство, увлекает к иудеям и выставляет тебя на соблазн и домашним и чужим. Ибо как станем мы упрекать их в том, что они сидят дома, когда и ты бежишь к ним? А кроме этих важных грехов может произойти больший вред, когда ты во время постов тех (с иудеями) не будешь пользоваться ни Писанием, ни собраниями, ни благословением, ни общими молитвами, но все это время проведешь с нечистою совестию, в страхе и трепете, чтобы не уличили тебя, как какого-нибудь иноплеменника и инородца, между тем как тебе надлежало бы, вместе с церковию, совершать все с дерзновением, с удовольствием, с радостию и совершенною свободою. Церковь не знала строгаго наблюдения времен; но когда затем всем отцам (церкви) угодно было собраться вместе из различных стран и назначить определенный день (пасхи), то церковь, во всем почитающая согласие и любящая единомыслие, приняла их определение. А что ни вам, ни нам и никому другому (из христиан) не возможно так ограничивать наш воскресный день, это достаточно доказано выше. Не будем же сражаться с тению, и, споря из-за случайнаго, не повредим себя в важнейшем. Поститься в то или другое время - не предосудительно, но разделять церковь, жить в раздорах, производить расколы и постоянно уклоняться от (церковнаго) собрания, это не простительно, достойно осуждения и влечет за собою тяжкое наказание. Можно бы сказать и больше этого, но для внимательных достаточно и сказаннаго; а для не внимательных не было бы пользы, если бы сказано было и больше. Посему, заканчивая здесь слово, все вместе попросим наших братьев возвратиться к нам, возлюбить мир, отстать от неразумнаго упорства, и, оставив без внимания маловажное, проникнуться возвышенными и важными мыслями, и освободиться от наблюдения дней, чтобы всем нам единодушно, едиными устами прославлять Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.
[1] Христианам, держащимся иудейства.
[2] Здесь и в других местах этого слова св. Златоуст под Пасхою христианскою разумеет таинство евхаристии.
[3] т. е. вместе с иудеями, до определения Никейскаго собора о праздновании христианской Пасхи не в одно время с иудейскою.
[4] т. е. касательно празднования христианской Пасхи не в одно время с иудейскою. Разумеется первый вселенский собор в 325 г. по Р. Х.